Дураки умирают по пятницам [= Глупцы умирают по пятницам ] - Эрл Стенли Гарднер

Селлерс произнес:

— Что ж, мой дорогой, если ваш человек не потерял ее извиду, то мой шеф будет целовать ваши ноги. Даже если она в конце концов иускользнула от него, он может рассказать, как все было — чем она занималась,куда поехала и так далее. И то был бы хлеб.

— Хорошо, в таком случае подождем его отчета, — сказал я.

— Возможно, увидев карету «Скорой помощи» и полицейскиемашины, он прекратил слежку и спокойно отправился восвояси, — заметил Селлерс.

— Он не из таких людей, — ответил я. — Он очень надежен.Если ему сказали следить, то, значит, он будет следить. Если бы он снял слежку,то уже бы сообщил. А с домом Баллвина было много возни?

— Не очень, — ответил Селлерс. — В полицию позвонилаШарлотта Хенфорд, секретарша Баллвина. Сама миссис Баллвин, насколько мнеизвестно, оповестила врача. Она описала ему симптомы, и врач сказал потелефону, какие меры следует принять при пищевом отравлении. Но мисс Хенфорд,видимо, знала, в чем тут дело. Она позвонила другому врачу, потом вызвала«скорую» и, наконец, информировала полицию. Она очень многое сделала, и причемза короткое время. Если мистер Баллвин выживет, то он будет обязан своимспасением только ей. Она долго не раздумывала, действовала быстро и решительно.

— Она сказала полиции, что речь идет об отравлении мышьяком?

— Именно.

— И так оно и было?

— Да.

— Странно, не правда ли?

— Может быть, и странно. Но не ломайте себе над этим голову,Дональд. Мы ведь тоже не идиоты.

— А что с привратником?

— Тосты приносил он, но приготовила их, по всей видимости,миссис Баллвин. Ее супруг делал коктейли.

У него в руках как раз был миксер, когда миссис Баллвинвзяла с подноса один из тостов и сунула ему в рот.

Потом она взяла тост и себе. После этого привратник взялподнос и вышел.

— Шарлотта была при этом?

— Да, была. Если Баллвин и спасется, то только благодарятому, что она мгновенно приняла соответствующие меры.

— Шарлотта тоже пробовала эти тосты?

— Да.

— И ей не стало плохо?

— Вы должны принять во внимание, что миссис Баллвин знала,какой из тостов отравлен.

— А что полиция думает о привратнике?

— Работу свою он не любит, считает, что способен на большее.Но это уже наше дело, Дональд. Как я уже сказал, мы — не идиоты.

— А что было после того, как Шарлотта вам позвонила?

— Должно быть, когда она еще звонила, Дафна Баллвин поняла,что ее намерения разгаданы, и быстро смылась.

Я хотел что-то сказать, но в этот момент зазвонил телефон.Берта просто отодвинула аппарат в сторону.

— Снимите трубку, — посоветовал Селлерс. — Во-первых, моилюди знают, что я здесь, а во-вторых, это может звонить человек, который следитза Дафной Баллвин. Эх, если бы это действительно было так!

Берта сняла трубку:

— Алло? — А потом добавила: — Да, он здесь. — Она кивнулаСеллерсу. — Это вас, Фрэнк.

Тот взял трубку:

— Слушает инспектор Селлерс. В чем дело?

Какое-то время он слушал, потом хмуро посмотрел на меня исказал:

— Дональд, полиции бросился в глаза человек, которыйнаблюдал за домом Баллвинов. Они его забрали.

У этого парня есть лицензия частного детектива. Онутверждает, что вел наблюдение по вашему поручению.

— Значит, он все еще там?

— И значит, миссис Баллвин выскользнула из-под егонаблюдения. Что мне с ним делать? Отпустить домой?

Я с улыбкой посмотрел на него.

— Можете быть уверены, что он не отправится домой, если неполучит таких указаний от меня или Берты. И он очень удивится, если узнает, чтомиссис Баллвин ускользнула от него. Давайте не будем терять времени, инспектор,и сами наведаемся туда. Мы должны с ним поговорить.

— Я не против, — согласился Селлерс. — И потом, я хотел бывидеть человека, который дежурил в первую половину дня. Если она заходила ваптеку, то этот человек сможет сказать в какую. Едемте!

— Я поеду вслед за вами на своей машине, — сказал я. — Мненужно быстрее вернуться.

— Я сам отвезу вас обратно, — заверил Селлерс. — Моя сиренапоможет нам добраться туда побыстрее.

Берта удрученно произнесла:

— Я буду ждать тебя здесь, Дональд. Позвони мне, если будетчто-нибудь важное!

— Хорошо, — сказал я. — Едемте, Фрэнк!